Рахманинов - Соната для виолончели и фортепиано
Рахманинов - Соната для виолончели и фортепиано. Скачать ноты Рахманинов - Соната для виолончели и фортепиано вы можете на этой странице. Фортепианная партия в сонате написана с концертным размахом, виолончель же используется преимущественно как поющий инструментальный голос (в деталях изложения здесь отразились некоторые особенности замечательной кантиленной игры А. А. Брандукова). Тему «от мрака к свету» Соната передает в камерно-лирическом плане — от элегических сожалений и тревожной душевной неудовлетворенности — к радостному воспеванию жизни и природы. Медленное вступление к первой части сонаты восходит к настроениям юношеских лирико-элегических сочинений, в особенности — соль-минорного трио, инструментальных баркарол и романсов. Воплощение этой сферы образов концентрируется в характерных афористических мотивах тревожного устремления и горестного вопроса. Первый становится лейтимпульсом всего музыкального развития наряду с родственным; ему мотивом волевой настороженности, открывающим главную партию первой части.
Для скачивания PDF файла, нажмите кнопку "Скачать ноты" под соответствующим нотным материалом.
Для просмотра первых страниц произведения Рахманинов - Соната для виолончели и фортепиано щелкните по уменьшенному изображению.
|
| Ноты в формате PDF |
|
|
|
Партия: 12 стр. 884 K
|
Клавир: 47 стр. 4244 K
|
 |
 |
|
|
| Скачать ноты (399
руб.) |
Скачать ноты (399
руб.) |
|
В теме главной партии, которая в исполнении автора и Брандукова звучала «с большой мужественностью» есть родство с заключением романса «Как мне больно», где звучит «песнь», что «рвется из души... в широкую даль». Душевная взволнованность разрастается в разработке и перекликающейся с ней коде. Однако этой линии противостоит другая, представленная темой побочной партии — образом благородно сдержанного ласкового утешения (чуть баюкающие интонации родственны фразе «Мелодии», ор. 21 № 9, на которую приходятся слова «в ленивом полусне, навеянном мечтой» и «сладко задремал»)
В развитии побочной партии мелодия начинает обволакиваться напевными фигурациями. Так голос утешения сливается с просветляющим воздействием природы. Эту линию продолжают певучие лирические эпизоды второй части, особенно центральный, к концу напоминающий завершение экспозиции побочной партии первой части Второго концерта. Подобно его финалу, в финале сонаты побочная партия—тоже лирический дифирамб, только более камерного и одновременно более перенно-русского характера, без оттенка ориентальной неги. Главная партия этой части, также дифирамбическая, контрастирует побочной возбужденной активностью (в ней ощущается сходство с репризой юношеского романса «Давно ль, мой друг»).
Лирической сердцевиной сонаты является ее вторая часть — Andante ми-бемоль мажор, отличающееся исключительным мелодическим богатством при развитой дуэтно-полифонической фактуре. Здесь в основной теме ласковое утешение исполняется особой, возвышенной нежности, слышащейся то в проникновенном «выгова-ривании» отдельных звуков, то в широком песенном распеве. Томительное лирическое волнение проступает во второй теме Andante (в среднем разделе трехчастной формы). Когда же в коде стихают, наконец, «сердца немолчные жалобы», экспрессивное звучание пейзажного фона переходит в нежные позванивания колокольчиков, напевающих по-детски доверчивую заключительную мелодию:
Широко раздвигает общие образные перспективы сонаты ее третья часть— Allegro scherzando. Основная тема этого скерцо воплощает стремительный сумрачный полет. Т. А. Гайдамович выделяет в этой теме мотив тревоги («leggiero») и аккордово-хоровой напев, интонационно близкий бурлацкому «Эй, ухнем», ставшему вскоре одной из песен первой русской революцииИнтересно указание и на то, что при исполнении сонаты подчас «вторая часть становится центром драматического конфликта между лирическими настроениями «героя» и бурным потоком окружающей его жизни... Глубина и сложность образов сочинения дают возможность и такого толкования, — резюмирует автор статьи,— Безусловно, во второй части на время исчезает светлый образ произведения и вступают тревожные, «предгрозовые» настроения»2. Скерцо, действительно, создает в сонате эпизодический, но знаменательный контраст, причем сумрачные отзвуки мотива тревоги проникают в разработку финала. Особо же важно то, что мощный распев суровой «хоровой песни» в скерцо почти точно совпадает с заключительной фразой начальной темы главной партии первой части Второго концерта — самой ак(гивно-действенной рахманиновской «темы России».
|
|
